Сегодня Россия занимает в Совете Безопасности ООН ведущие позиции, оттеснив на задний план Китай и африканские страны, а порой и Ливан, возглавив оппозицию с целью сделать режимы в арабских странах подотчетными, что вызвало негодование арабов, которые когда-то поверили, что Россия и Китай стоят за народ, а не против него.
Подобные чувства, возможно, сыграли какую-то роль в радикальном изменении позиции России по отношению к полковнику Муаммару Каддафи во время саммита большой восьмерки в Довиле; Москва понимает, что это разгневанное новое поколение скоро может прийти к власти в арабском регионе, охваченном революционным пожаром. Впрочем, скорее российское руководство пришло к пониманию того, что режим Каддафи стал «прошлым», а НАТО не «увязло» в конфликте, а, напротив, начало обратный отсчет времени в ожидании победы Ливийского национального временного совета, который представляет «будущее». Потому-то Россия и развернулась на 180 градусов в своем отношении к Ливии. С другой стороны, в сирийском вопросе Москва до сих пор упорствует и сопротивляется, хотя со времени встречи в Довиле постоянно намекает, что собирается пересмотреть свои позиции. Это означает, что Россия наблюдает за событиями в Сирии не только с позиций традиционных российско-сирийских стратегических отношений, но и учитывая всю важность нового и неожиданного развития сирийских событий. Такая позиция дополняет пристальный интерес Москвы к тому, как рассматривают сирийский вопрос Соединенные Штаты, Европа, арабские соседи Сирии и Иран.
-